Слайд 1Убийца со множеством имен - ГРИПП
Слайд 2Из истории …
У этой болезни, регулярно посещающей в виде эпидемий города и веси разных стран, было много имен. Когда-то ее появление связывали с расположением звезд и изменениями погоды, отчего и прозвали ее «инфлюэнца» (от итал. influenza – влияние). Впервые ее описал еще Гиппократ (460–377 до н. э.), а вспышки похожего заболевания зафиксированы в Европе в 1173 г. Болезнь всегда появлялась внезапно, быстро распространялась, а затем, продержавшись 4–8 недель, так же быстро исчезала, иногда на много лет.
Слайд 3Во французских придворных архивах сохранились фрагменты дневника некоего парижанина, жившего в XV в. В нем записано, что 15 сентября 1427 г. парижане все поголовно заболели странной хворью, приводившей докторов в недоумение. Автор скрупулезно описал и симптомы болезни: упадок сил, бессонница, озноб, распухание печени, головные боли, тяжелый, удушающий кашель. «Мужчины и женщины, дети и старцы, – писал хроникер по-старофранцузски, – томились и кашляли так сильно, что в храмах стоял один сплошной кашель, заглушавший даже голоса проповедников».
Слайд 4Медики тогда назвали эту болезнь словом «dando», напоминающим французское «dengue», которым позже обозначали эпидемические болезни. Вспышки этой болезни во Франции отмечали в 1557 и 1580 гг. В 1675 г. в Лондоне ее зафиксировал и описал бакалавр медицины Томас Сиденхем (1624–1689), которого называли «английским Гиппократом». Он считал необходимым тщательно наблюдать за ходом болезней и аккуратно записывать наблюдения. Его книга «Медицинские наблюдения» была стандартным учебником в течение двух веков. Сиденхем составил первое детальное описание скарлатины (и дал ей название), объяснил природу истерии и «пляски святого Вита» (хореи Сиденхема). Он ввел в медицинскую практику спиртовой раствор опия, а также железо для лечения малокровия, пропагандировал использование хинина при лихорадках, особенно при малярии. Сиденхем долго наблюдал за больными «dengue», составил описание болезни, но эффективных средств лечения найти не сумел – хинин так и остался основным лекарством до самого XIX в.
Слайд 5Особенно губительной была пандемия, пронесшаяся по Европе зимою 1729/30 г. Она посетила все уголки континента и собрала богатый урожай смерти. Дошла она и до России. Но тогда фиксировались болезни только знатных господ, а про простой народ «доподлинно известно не было, но замечено, что умирало более, чем в летнее время от холеры». В народе эту болезнь звали «сыпяшкой», а европейцы считали ее «русским катаром».
Слайд 6Французский ученый Вакнер, копаясь в версальских архивах, обнаружил там любопытный документ, относящийся к XVIII в., – метеорологический журнал, в котором, помимо прочего, было отмечено, что почти все население Парижа в феврале и марте 1743 г. было простужено. Правивший тогда король Людовик XV назвал эту болезнь «гриппом». В том же документе указывалось: «Парижские врачи, пользовавшие больных, заметили, что те больные, коим не делали кровопусканий, выздоравливали скорее. У тех же, кто пил много вина в здоровом состоянии, болезнь протекала менее остро». В те времена загадочная болезнь исчезала порою на долгие годы. В Париж она вернулась уже во время правления Людовика XVI. Впрочем, в 1780 г. она опять прошла почти по всей Европе, и в Санкт-Петербурге разом заболели около 40 тыс. человек. Потом болезнь отступила, но время от времени отмечались ее локальные вспышки.
Слайд 7В одну из таких эпидемий во Франции появился королевский указ «о носовых платках». Этому указу предшествовала небольшая история. В самом конце 1784 г. королева устроила вечеринку для ближайших придворных во дворце Трианон. Во время веселой беседы один из вельмож расчихался и спешно потянул из кармана длинное полотнище, употреблявшееся им для утирания носа. Но неудобно сложенную длинную тряпку достать из кармана было не так-то просто, что поставило придворного в неловкое положение. Ее Величество Мария Антуанетта заметила мужу, Людовику XVI: «Не находите ли Вы, Ваше Величество, что было бы много приятнее употреблять исключительно квадратные платки, которые было бы удобно доставать из кармана?» Король согласился и уже 2 января наступившего 1785 г. издал Указ: «Впредь по всему королевству длина носового платка должна равняться его ширине», и на эту чеканную формулу не поднялась рука даже у самых отчаянных якобинцев.
Слайд 8В XIX в. в Европе наиболее значительные эпидемии случались в 1831 и 1836 гг., затем зимой 1857/58 г. и зимой 1874/75 г. Потом последовало затишье на 15 лет, пока страшная гостья в необычайно тяжелой форме вновь не пришла в европейские страны. На этот раз она задержалась – вспышки заболеваемости повторялись три сезона подряд и отличались огромным количеством заболевших и большой смертностью.
Слайд 9Распространение в России
В России болезнь поражала десятки тысяч людей. Из разных мест приходили пугающие сообщения: в Петербурге – 65 тыс. больных; в Москве – 30 тыс.; в Харькове – больных невозможно сосчитать. По счастью, здесь болезнь проявила себя не в самой тяжелой форме, но во многих европейских странах она косила людей, как некогда чума или оспа.
Слайд 10Пандемия в Европе
Особенно страшной была вспышка заболеваемости зимой 1891/92 г. В европейских столицах все госпитали оказались забиты больными, люди умирали, как мухи осенью. В Христиании, столице Норвегии, умерли от инфлюэнцы 300 человек. В Копенгагене за две недели заболели 2438 человек, из которых 110 умерли. Не лучше было дело и в соседней Голландии, где умирали по 15–20 человек в сутки. Муниципалитет города Броде объявил инфлюэнцу «повальной болезнью» и запретил посещения больных. Хотя холера в то время считалась самой опасной эпидемической болезнью в Европе, смертность от гриппа в тот год была гораздо выше. Болезнь не щадила никого, ни простолюдинов, ни аристократов. Опустошительный визит нанесла «гостья» австрийскому императорскому дому: в Вене один за другим умерли сразу несколько членов императорской фамилии. Большую потерю понесла британская корона: у королевы Виктории умер внук, герцог Кемренский.
Слайд 11Один из январских номеров «Таймс» вышел с передовицей, начинавшейся такими словами: «Вид первой страницы нашей газеты, вышедшей вчера, не скоро изгладится из памяти англичан: она содержала 159 объявлений об умерших. Эти объявления заняли почти две колонки полностью, превзойдя втрое прежнюю норму». За три первые недели 1892 г. смертность росла в такой пропорции: 19 случаев на первой неделе, 37 – на второй и 95 – на третьей. На четвертой же неделе она подскочила до 271 случая. К моменту опубликования отчета об эпидемии в «Таймс» в стране умерли от гриппа 3271 человек. Население охватила паника, все бросились за лекарствами, и огромные запасы антипирина и хины были раскуплены почти сразу же. В то время фармакологической промышленности не было, и лекарства готовили в аптеках. Конечно, аптекари не могли изготовить достаточное количество лекарств, и люди были практически беззащитны перед навалившейся бедой.
Слайд 12Исследование заболевания
Ученые во многих странах вели исследования, стараясь установить причину заболевания. Предполагали, что ее вызывают болезнетворные микроорганизмы. Недавние открытия Пастера и Коха потрясли весь цивилизованный мир, и микробиология была «в большой моде». И вот из Берлина пришло сообщение о том, что обнаружен возбудитель гриппа, причем в двух не зависимо друг от друга работавших лабораториях. В Берлине, в Институте инфекционных заболеваний, спешно собрались врачи и ученые, которым был представлен доклад Рихарда Фридриха Пфейфера, ординатора городской больницы в Моабите, северо-западном районе Берлина. В ноябре 1891 г. Пфейфер предпринял микроскопическое исследование мокроты и других выделений больных инфлюэнцей. Новизна метода заключалась в стерилизации особым способом предметов исследования, чего не делалось прежде другими наблюдателями. Метод этот был придуман Кохом, а Пфейфер воплотил его на практике и уже в конце декабря сделал сенсационное сообщение: возбудителем инфлюэнцы является очень маленькая палочка, найденная им во всех выделениях больных, а также при вскрытии пяти тел умерших.
Слайд 13Бацилла, обнаруженная Пфейфером, имела ряд характерных особенностей, отличаясь прежде всего тем, что была очень мала. Палочки встречались обычно отдельно, но иногда и в виде цепей. Замечательно также то, что полюса бациллы окрашивались ярче, нежели середина. Сам Пфейфер уже видел «свою бациллу» в 1889 г. и даже сделал фотограмму, но не сумел различить ее среди других. Докладывавший ученому собранию доктор Пфейфер рассказал о технической стороне дела, о способе искусственного получения культуры на глицерин-агаре. В заключение Пфейфер высказал убеждение в заразности болезни и предложил максимально стерилизовать помещения, в которых находились больные, и всячески остерегаться любых выделений больных.
Слайд 14Докладывавший после Пфейфера его коллега Киссаете подтвердил открытие новой бациллы, которую он обнаружил в крови больных инфлюэнцей. Вскоре подтверждение открытия Пфейфера пришло и из лабораторий Болоньи и Парижа. В Париже двое бактериологов, Корнель и Шантемесс, провели ряд экспериментов на животных. Взяв кровь из пальца больного инфлюэнцей, они ввели ее в вену уха молодого кролика, и уже несколько минут спустя у животного поднялась температура. Кролик оставался недвижим и ничего не ел. Анализ крови позволил обнаружить у него множество бацилл, открытых Пфейфером. По методу Пфейфера французские ученые получили культуру этой бациллы на глицерин-агаре и впрыснули ее другим кроликам, тотчас же заразив их. Привив бациллу более крупному животному, обезьяне, они получили тот же результат – заболевание с теми же признаками, что и у кроликов. Те же бациллы были обнаружены в крови обезьяны и после ее выздоровления. Сходные данные были получены и при исследованиях больных инфлюенцей.
Слайд 15Несмотря на победные реляции, печатавшиеся в газетах, ничего, кроме надежды на скорое обнаружение средств борьбы с гриппом, эти исследования не принесли. Пфейфер получил чистую культуру гемофильной палочки (Haemophilus infuenzae). Длительное время считалось, что именно она наиболее вероятный возбудитель гриппа (инфлюэнцы, «испанки» и т.д.). Ученые еще не знали, что настоящим виновником болезни является вирус, о существовании которого они даже не подозревали, и действует он в ассоциации с гемофильной бактерией. Человечество по-прежнему оставалось беззащитным перед этой болезнью. Спустя почти тридцать лет страшная пандемия «испанки» в истерзанной Первой мировой войной Европе унесла жизни 20 млн. человек. Чтобы оценить масштаб бедствия, сопоставьте эту цифру с числом общих потерь человечества в войне: за 4 года активных боевых действий погибло, умерло от ран и болезней 9,7 млн. человек. Пандемия «испанки» за 2 года перекрыла потери военного времени вдвое. Вообще же в той или иной степени от нее пострадало до 40% населения земного шара.
Слайд 16Болезнь протекала «ураганно»: утром человек был здоров, к полудню начинал чувствовать недомогание, к вечеру тяжело заболевал, а к утру уже умирал. «Испанка» «играла не по правилам», убивая прежде всего молодых людей (обычно грипп наиболее опасен для стариков и детей). Виновником этой страшной трагедии был признан вирус H1N1, но случилось это уже много позже, в 1930-е гг., когда был выделен сам вирус гриппа.
Слайд 17А бактерия со страшным названием Haemophilus infuenzae оказалась стандартным комменсалом человека. Это маленькая (длина до 2 мкм, диаметр около 0,3 мкм) неподвижная грамотрицательная бактерия неустановленного происхождения, для развития которой необходим фактор роста, имеющийся в крови. В течение месяцев и даже лет она может жить в дыхательных путях человека, не принося ему никакого вреда. Однако под влиянием внешних факторов, например заражения человека вирусом гриппа, отношения бактерии с хозяином резко меняются, и она может стать причиной серьезных осложнений после гриппа, таких как тяжелейшие формы менингита.