Презентация "Стихи про войну" (8 класс) по истории – проект, доклад

CТИХИ О Войне.

Я знаю, никакой моей вины В том, что другие не пришли с войны, В том, что они – кто старше, кто моложе – Остались там, и не о том же речь, Что я их мог, но не сумел сберечь,- Речь не о том, но все же, все же, все же…

Все переменится вокруг. Отстроится столица. Детей разбуженных испуг Вовеки не простится. Не сможет позабыться страх, Изборождавший лица. Сторицей должен будет враг За это поплатиться. Запомнится его обстрел. Сполна зачтется время, Когда он делал, что хотел, Как Ирод в Вифлееме. Настанет новый, лучший век. Исчезнут очевидцы. Мученья маленьких калек Не смогут позабыться.

Воюют стрелковые роты, Уставшие, в серых шинелях. Бойцы легендарной пехоты, Расходные… словно мишени. Их жарит огонь минометный, В мороз согревает лопата… Не вспомнит фамилию ротный Убитого рядом солдата. Голодный… без сна… обессилев, Засыпанный мёрзлой позёмкой Орлов, а быть может Васильев, Убит был немецким осколком. ……………………………….. …распахнуты настежь ворота, Не зная грядущих лишений, Течёт пополнение в роты В залатанных наспех шинелях

22 июня 1941 года Казалось, было холодно цветам, и от росы они слегка поблёкли. Зарю, что шла по травам и кустам, обшарили немецкие бинокли. Цветок, в росинках весь, к цветку приник, и пограничник протянул к ним руки. А немцы, кончив кофе пить, в тот миг влезали в танки, закрывали люки. Такою все дышало тишиной, что вся земля еще спала, казалось. Кто знал, что между миром и войной всего каких-то пять минут осталось! Я о другом не пел бы ни о чем, а славил бы всю жизнь свою дорогу, когда б армейским скромным трубачом я эти пять минут трубил тревогу.

На братских могилах не ставят крестов, И вдовы на них не рыдают, К ним кто-то приносит букеты цветов, И Вечный огонь зажигают.Здесь раньше вставала земля на дыбы, А нынче - гранитные плиты. Здесь нет ни одной персональной судьбы - Все судьбы в единую слиты.

«Никто не забыт и ничто не забыто» - Горящая надпись на глыбе гранита. Поблекшими листьями ветер играет И снегом холодным венки засыпает. Но, словно огонь, у подножья – гвоздика. Никто не забыт и ничто не забыто.

Майор привез мальчишку на лафете. Погибла мать. Сын не простился с ней. За десять лет на том и этом свете Ему зачтутся эти десять дней. Его везли из крепости, из Бреста. Был исцарапан пулями лафет. Отцу казалось, что надежней места Отныне в мире для ребенка нет. Отец был ранен, и разбита пушка. Привязанный к щиту, чтоб не упал, Прижав к груди заснувшую игрушку, Седой мальчишка на лафете спал.

Мы шли ему навстречу из России. Проснувшись, он махал войскам рукой… Ты говоришь, что есть еще другие, Что я там был и мне пора домой… Ты это горе знаешь понаслышке, А нам оно оборвало сердца. Кто раз увидел этого мальчишку, Домой прийти не сможет до конца. Я должен видеть теми же глазами, Которыми я плакал там, в пыли, Как тот мальчишка возвратится с нами И поцелует горсть своей земли. За все, чем мы с тобою дорожили, Призвал нас к бою воинский закон. Теперь мой дом не там, где прежде жили, А там, где отнят у мальчишки он. 1941г.

Был трудный бой. Всё нынче, как спросонку, И только не могу себе простить: Из тысяч лиц узнал бы я мальчонку, А как зовут, забыл его спросить. Лет десяти-двенадцати. Бедовый, Из тех, что главарями у детей, Из тех, что в городишках прифронтовых Встречают нас как дорогих гостей. Машину обступают на стоянках, Таскать им воду вёдрами — не труд, Приносят мыло с полотенцем к танку И сливы недозрелые суют… Шёл бой за улицу. Огонь врага был страшен, Мы прорывались к площади вперёд. А он гвоздит — не выглянуть из башен, — И чёрт его поймёт, откуда бьёт. Тут угадай-ка, за каким домишкой Он примостился, — столько всяких дыр, И вдруг к машине подбежал парнишка: — Товарищ командир, товарищ командир!

Я знаю, где их пушка. Я разведал… Я подползал, они вон там, в саду… — Да где же, где?.. — А дайте я поеду На танке с вами. Прямо приведу. Что ж, бой не ждёт. — Влезай сюда, дружище! — И вот мы катим к месту вчетвером. Стоит парнишка — мины, пули свищут, И только рубашонка пузырём. Подъехали. — Вот здесь. — И с разворота Заходим в тыл и полный газ даём. И эту пушку, заодно с расчётом, Мы вмяли в рыхлый, жирный чернозём. Я вытер пот. Душила гарь и копоть: От дома к дому шёл большой пожар. И, помню, я сказал: — Спасибо, хлопец! — И руку, как товарищу, пожал… Был трудный бой. Всё нынче, как спросонку, И только не могу себе простить: Из тысяч лиц узнал бы я мальчонку, Но как зовут, забыл его спросить.

Уходили мальчики – на плечах шинели, Уходили мальчики – храбро песни пели, Отступали мальчики пыльными степями, Умирали мальчики, где – не знали сами... Попадали мальчики в страшные бараки, Догоняли мальчиков лютые собаки. Убивали мальчиков за побег на месте, Не продали мальчики совести и чести... Не хотели мальчики поддаваться страху, Поднимались мальчики по свистку в атаку. В черный дым сражений, на броне покатой Уезжали мальчики – стиснув автоматы. Повидали мальчики – храбрые солдаты – Волгу – в сорок первом, Шпрее – в сорок пятом, Показали мальчики за четыре года, Кто такие мальчики нашего народа.

Ни звуков оркестра, ни слез, ни речей. В молчанье окрестность. Хоронят парней. В солдатской могиле — десятки мужчин: Лишенные силы, лежат как один. Устало лопаты мелькают вдали, Как будто солдаты жалеют земли. И вдруг: «Подождите!» — подвозчика крик… Глядят на убитых — застыли на миг. Вдоль борта на бричке, средь павших вчера, Раскинув косички, лежит медсестра. Глядят виновато, не зная, как быть: В могилу к солдатам иль рядом долбить? На лицах смятенье: нелегок их труд! К какому решенью солдаты придут? Дымят самокрутки, мрачнеет заря, И сосны в округе в молчанье не зря… Январская стужа: земля — что гранит. Нелепая служба — солдат хоронить! Минуя воронки, телеги скрипят, И вот в стороне уж кирками стучат.