Классный час «Терроризм: его истоки и последствия» по педагогике для 1-11 класса

Классный час

Тема: «Терроризм: его истоки и последствия».

Цель: сформировать у учащихся представление о терроризме как историческом и политическом явлении; акцентировать внимание учащихся на необходимости проявления бдительности с целью профилактики совершения террористических актов; содействовать формированию толерантности и профилактики межнациональной розни и нетерпимости; содействовать формированию чувства милосердия к жертвам терактов (на примере Беслана); ознакомить учащихся с основными правилами поведения в условиях теракта (памятка каждому учащемуся).

Ход классного часа:

Классный руководитель:

Термин «терроризм» вошел в употребление еще в конце 18 в. для обозначения репрессивной политики, проводившейся якобинцами в период Великой французской революции.

В современной литературе под терроризмом понимают:

а) политику насилия и устрашения, применяемого диктаторскими или тоталитарными режимами по отношению к гражданам своей страны;

б) метод, посредством которого организованная группа или партия стремится достичь провозглашенных ею целей преимущественно через систематическое использование насилия. Для нагнетания страха террористы могут применять поджоги или взрывы жилых помещений, магазинов, вокзалов, транспортных средств, и т. д. В современных условиях террористы практикуют захват заложников, угоны самолетов.

Во второй половине 20 в. стал широко практиковаться внешне немотивационный террор, рассчитанный на создание обстановки всеобщей паники и растерянности. Если террористы 19-20 вв. почти всегда публично объявляли, какая организация ответственна за теракт, то к началу 21 в. это стало лишь единичным явлением. Сменились и адресаты терактов — им стали рядовые граждане — случайные прохожие, пассажиры авиалайнеров и, что самое страшное – наиболее беззащитная часть населения – дети. В последнее время террор приобрел самые агрессивные отчаянные формы. Многие террористы (их стали называть шахидами), становясь «живыми» бомбами, гибнут во время терактов.

С 1970-х гг. широко используется термин «международный терроризм», определение которому дает проект Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества ООН. ¹ В 1977 государствами-членами Европейского Совета, принята Европейская конвенция по борьбе с терроризмом. В Уголовном кодексе РФ существуют четыре специальные нормы о терроризме: террористический акт (ст. 66), террористический акт против представителя иностранного государства (ст. 67), терроризм (ст. 213/3), заведомо ложное сообщение о терроризме (ст. 213/4).

К крупным терактам конца 1990 — начала 2000-х гг. можно отнести газовую атаку нервно-паралитическим газом зарин в токийском метро в марте 1995 (погибло 12 человек, было отравлено 5 тыс. человек), взрыв в Оклахома-Сити 19 апреля 1995 (погибло 168 человек), взрывы жилых домов в Москве, Буйнакске, Волгодонске в сентябре 1999 (погибло 300 человек), атака захваченных террористами самолетов башен Всемирного торгового центра в Нью-Йорке и здания Пентагона в Вашингтоне 11 сентября 2001 (погибло более 3 тыс. человек), захват около 800 заложников во время демонстрации популярного мюзикла «Норд-Ост» в Москве в октябре 2002 (погибло 130 заложников), взрыв дискотеки курортного места на острове Балу в октябре 2002 (погибло 189 человек, ранено 300), взрывы в Грозном (декабрь 2002) (число жертв 60 человек), в Моздоке (август 2003) (погибло 49 человек) и захват заложников в школе североосетинского города Беслан (1-3 сентября 2004) (погибло 335 человек, ранено более 1000, большинство пострадавших – дети). Страшно подумать, что этот список может быть продолжен…

С сожалением приходится признать: мы живем в век терроризма. И поэтому каждый человек - взрослый и ребенок – должен знать сущность терроризма, его истоки и возможные способы защиты от него.

Терроризм в России чаще всего связывают с исламским экстремизмом. При этом почему-то считается, что в истоке экстремизма – вся мировая религия ислам. Но это не так! Настоящий правоверный мусульманин просто не может быть террористом, так как и убийство, и самоубийство запрещено этой религией. Террористами являются, как правило, последователи ваххабизма, а это фактически секта внутри ислама. Джихад («священная война»), которой прикрываются террористы, была объявлена ими без согласования с духовенством, а значит, является незаконной. Следовательно, мы должны рассматривать террористов, в том числе и ваххабитов, не как представителей ислама, а как рядовых преступников. Они называют себя борцами за справедливость, но это бессовестная ложь. Не за истину они воюют с беззащитными людьми, а за деньги. А девчонки-самоубийцы, которые становятся «живыми бомбами» - обманутые жертвы этих преступников, часто идущие на смерть не по своей воле, а в результате зомбирования.

Послушайте историю одной такой несчастной жертвы.

О Зое я узнал от своего друга, работающего в силовых структурах Белоруссии. Зоя говорит по-русски с легким акцентом, но сразу и не поймешь, откуда она родом. Ко­нечно, внешность все равно вы­дает ее южное происхождение, но видно, что она старательно борется с этим.

Еще несколько лет назад Зою звали другим именем и жи­ла она на Кавказе. Отец был вра­чом, мать - учительницей. Вос­питание Зои было соткано из противоречий: кавказское под­чинение мужчине смешивалось с чтением книг о Екатерине II и Софье Ковалевской.

Когда началась первая че­ченская, отец не остался в сто­роне. Больше из чувства вра­чебного долга, нежели из по­литических пристрастий, он спасал раненых боевиков. Именно из-за этого ему при­шлось потом скрываться от федералов.

Зоя мало понимала, что происходит вокруг, предпочи­тая спасаться от всего этого в книгах. Зато ее старший брат Аслан полностью попал под влияние боевиков. Он прошел лагеря подготовки, где стал на­стоящим чеченским волком. С его возвращением жизнь их се­мьи стала адом. Аслан заявил родителям, что в них силен дух неверных и он намерен поло­жить этому конец. Когда отец попытался что-то возразить, Аслан избил его. После чего сжег любимые книги Зои, оста­вив дома только религиозную литературу.

Когда пришли русские, Ас­лан с отрядом ушел в горы. На это время семья успокоилась, мечтая лишь об одном - чтобы брат как можно дольше не появ­лялся. Вместе с русскими в селе­ние вернулись и атрибуты евро­пейской жизни - Зоя достала себе косметику, модную одеж­ду, кассеты с русской эстрадой. Ей исполнилось семнадцать лет и меньше всего хотелось вести тот образ жизни, который про­поведовал Аслан.

Когда брат снова появился в селении, он заявил, что выдаст сестру за­муж за боевика из своего отря­да. Свадьба получилась какой-то странной: Зою не отвезли в дом жениха, а оставили с родителями. Даже первой брачной ночи не было, только обряд. Зоя этому не огорчилась, скорее наоборот. Она только не понимала, зачем это было нуж­но брату. Аслан объяснил это через два месяца. Придя до­мой, он заявил сестре:

- Твой муж погиб в бою. Ты отомстишь за него.

Так Зоя навсегда уехала из родного дома. Дальше был ла­герь подготовки, где. занима­лись такие же, как она, вдовы боевиков. Ее учили водить ма­шину, стрелять, обращаться со взрывчаткой. И каждый час, каждую минуту твердили, что ее судьба - «умереть во имя Ал­лаха».

Инструкторы знали свое дело. Скоро Зоя почувствовала: ей все равно, что с ней будет, она выполнит все, что скажут. В таком состоянии женщин привезли в небольшой чечен­ский город. Зою и еще одну де­вушку оставили в подчинении боевика по имени Шамиль, а ее брат Аслан с другими женщина­ми поехал дальше.

Их поселили в какой-то квартире и продолжали обраба­тывать. Однажды ее напарницу увезли. Охранять Зою оставили одного боевика, который через некоторое время тоже куда-то ушел, заперев дверь. Зоя бежать не собиралась. Она бесцельно ходила по квар­тире, пока не набрела на пульт от видеомагнитофона, который машинально включила. На кас­сете оказалась запись концерта популярной российской деви­чьей группы - боевики не брез­говали расслабляться при помощи вражеской культуры.

Зоя, смирившаяся с неиз­бежной смертью, испытала шок. Она смотрела на экран, и откуда-то из глубин ее сознания стало прорываться наружу ост­рое желание жить. Она отчетли­во поняла, что скоро превратит­ся в кучку кровавых ошметков, и заметалась по квартире. В этот момент начал открываться дверной замок. Зоя схватила первый попавшийся предмет (им оказалось хорошо знакомое оружие русских женщин - ско­ворода) и обрушила его на го­лову входящего. Когда вернувшийся охранник без сознания рухнул на пол, она выбежала вон.

До вечера девушка броди­ла по улицам, пока ее не задер­жал патруль федералов. Позже Зоя узнала, что ее напарница взорвала себя в этот день, в ре­зультате чего среди военных были убитые и раненые. Она сразу начала расска­зывать следователю все, что знала. Удивленный этим, офи­цер спросил ее о причине ее откровенности. Зоя честно ска­зала:

- Просто я очень хочу жить!

Она выдала и Шамиля, и брата. Шамиль, искавший бег­лянку по всему городу, был аре­стован на следующий день. Ас­лана же обнаружили через не­делю. Он не сдался, пока его не изрешетили пулями. Когда Зою возили на опознание, она не по­чувствовала никакого горя, только облегчение. Когда Ша­миль увидел беглянку на суде, он пришел в ярость, грозил рас­правой. Но Зоя дала все необ­ходимые показания.

После процесса Зоя забо­лела. Ей казалось, что у нее лег­кая простуда, но врачи настоя­ли на обследовании в Москве. Там она лежала в отдельной па­лате целую неделю, пока од­нажды ночью ее не отвезли на вокзал и не посадили в поезд. На следующий день Зоя с со­провождающим оказалась в Минске.

Здесь сопровождающий объявил ей, что, согласно доку­ментам, она умерла в Москве и была кремирована. - Это все, что мы можем для тебя сделать, - сказал он, - теперь тебя зовут Зоей и у тебя совсем другая биография. Про­шлой жизни больше нет.

Зою поручили семейной паре, которая помогала осваи­ваться в новой жизни. Они не задавали лишних вопросов, и Зою это устраивало. Позже по­могать Зое стал мой знакомый, с которым они подружились.

- Знаете, - говорит Зоя, - действительно стала другой. У меня сегодня такая жизнь, о ко­торой я и не мечтала. Я одева­юсь так, как хочу, дружу, с кем хочу, у меня есть любимый че­ловек! Я учусь в институте. Для одных я умерла, и это хорошо: мне все равно не простили бы предательства брата. Не осуж­даю тех, кто живет по тем зако­нам, но сама рада, что освобо­дилась от этого.

Зоя извинилась, сказав, что опаздывает на лекции. Мы попрощались, и она ушла твер­дой и уверенной походкой жен­щины, у которой в жизни все хо­рошо.

...Имя «Зоя» является ус­ловным. Настоящее имя, кото­рое она носит сегодня, героиня материала просила не назы­вать.

Андрей Петровчик. «Девушка, которая должна была нас взорвать». «Моя семья», №47, 2004 г.

Понимаете ли теперь, насколько жестоки эти люди, не жалеющие даже своих сестер? Никого им не жаль – ни мужчин, ни женщин, ни беззащитных детей. Весь мир с ужасом замер 1 сентября 2004 года, весь мир оплакивал погибших 3 сентября. Все ли мы знаем об этой трагедии? Послушайте рассказ врача-заложника из школы №1 г. Беслана Ларисы Мамитовой, мамы семиклассника Тамерлана.

Семикласснику с гордым именем Тамерлан впервые купили дорогие ботинки (которые он вскоре потеряет) и белую рубашку (которая пойдет на бинты). Когда стали стрелять вверх, его мама, Лариса Мамитова, врач «скорой помощи», подумала: надо же, салют! Первыми опомнились одиннадцатиклассники, которые стояли дальше всех и почти все успели скрыться. А бандиты все стреляли и через двери и окна вдавливали ополоумевшую толпу детей, учителей и родителей в школу. Резко открылась дверь в спорт­зал, и нас потоком занесло. Мо­бильники приказали выкинуть. «Сидеть, — кричат, — всем си­деть!». И стали ставить рас­тяжки. Между баскетбольными щитами висели три самодельные бомбы — двухлитровые бутылки из-под пепси, залепленные корич­невым скотчем. И в это время по проходу протащили первый труп — плотный мужчина в темно-синей клетчатой рубаш­ке, засунули его в комнатку с ин­вентарем. Тут со стороны бое­виков кричат: «Доктор есть?». Встала: «Я врач». Боевик вывел меня в коридор. Там уже никого не было, одни вещмешки, очень много рюкзаков, оружие».

Лариса рассказывает бес­страстно, не в первый раз. Два раненых бандита были для нее просто пациентами. У од­ного пуля зашла в предплечье и у локтя вышла, раздробив кость. Другой был уже не жи­лец: проникающее ранение в живот, и пуля застряла где-то в мышцах. Раненный в живот, весь в холодном поту, сидел, почти лежал, но держал оружие. Ла­рисе велели обезболить обо­их, дали две ампулы, скру­ченные скотчем... Пока ко­лола и перевязывала, успела заметить, как в коридор вы­вели из зала мужчин, поста­вили по одному на каждое окно, руки за голову — как живой щит. Другие отцы не­сли парты, доски — закрыва­ли окна в коридоре.

Лариса решилась спро­сить: «Вы детей взяли в за­ложники, значит, у вас ка­кие-то требования есть? Мо­жет, я выйду, передам? Хоть записку вынесу, чтобы с вами как-то связались?». «Не я решаю, — отвечает раненый, — решает полковник». «Ну по­зовите полковника». «А чего звать, — огрызается раненый, — у нас одно требование: вы­вести войска из Чечни. Ваши это знают. А вы хоть подума­ли, почему наши женщины идут на подвиги?». Доктор Лариса не считала шахидских женщин-ками­кадзе героинями. Двух она видела в эти дни близко. Одна выводила детей в туа­лет. Впереди гуськом — пере­пуганные малыши, сзади — черная тень с пистолетом, перепоясанная взрывчаткой.

Из коридора Ларисе было видно, как всех мужчин, ко­торые баррикадировали окна, согнали в один класс. Поса­дили в круг, руки за голову. Потом она потеряла свой наблюдательный пост, потому что прогремел первый взрыв. По ноге будто ножом чиркнуло. Бое­вики забегали, орут: «Видала, ваши штурм начали!». Когда дым рассеялся, поняли, что подорвалась шахидка. Слава Аллаху, в рай она отправилась одна. Детей поручили Ларисе.

Первое число растянулось будто на неделю. Это был единственный день, когда дети боялись. Потом, сказал мне Тамерлан, стало все равно. Он тоже сидел в коридоре в мокрой насквозь майке на сквозняке и дрожал. Ранен­ный в живот кивнул на «камуфляжку». Лариса накинула куртку на сына.

Бородатый мужчина с рас­каленными глазами засмеялся: «Хороший ваххабит выйдет!». Это был так называемый пол­ковник по имени Али. Сказал: «Будет тебе записка, вынесешь к воротам. Шаг за ворота — снайпер тебя снимет. И твоего ваххабита».

Записку Али диктовал. Сверху сам написал номер мо­бильного. Остальное Лариса за­помнила дословно: «Прийти на переговоры: Дзасохов тире пре­зидент Осетии, Зязиков тире пре­зидент Ингушетии, Аслаханов тире советник президента, Ро­шаль тире детский врач». Рука дрожала, от волнения написала «Рашайло». «Если убьют любого из нас, расстреляем 50 человек, если ранят любого из нас, рас­стреляем 20 человек. При штур­ме все взорвем»

Сорвала Лариса маленькую занавеску — белый флаг — и пошла, припадая на раненую ногу. У окна пристроился снайпер. «Честно говоря, я его чуть-чуть боялась... Что умру, было без разницы, вол­новало донести записку. И вот стала махать этой белой занавеской. Кричу: «Эй, кто-нибудь, заберите записку!». Люди далеко. Тут из-за угла крайнего дома выглянул парень, оружие положил на траву и побежал ко мне. Кричу: «Передай: нас очень много, пусть не стреляют, они могут нас взорвать». И отдала ему записку. И быстро, как могла, пошла к шко­ле».

Возле школьного крыльца Лариса увидела женщину с перебитыми ногами. Хотела затащить в школу, но боевики не разрешили. И слава богу: женщина осталась жива.

Первое сентября все тянулось, бесконеч­ное, как война. Еще разрешали пить и водить де­тей по 10—15 человек в уборную. Было много малы­шей, даже грудных — перво­го сентября, как известно, закрыли детские сады — го­ворят, не было газа. Голод­ные младенцы орали, не умолкая. Ларисе дали для них изюм, сникерсы и фи­ники. Она ходила по залу, просила: «Пожалуйста, толь­ко самым маленьким, по ку­сочку». А потом всю ночь караулила детонатор-лягуш­ку. Все три дня бандиты по очереди держали его ногой. Лариса видела, как ноги у дежурных затекают, напоми­нала: помассируй. Чтобы не забыл, на чем стоит.

Туфля на раненой ноге отяжелела от крови, брюки тоже все в крови, а тут сре­ди ночи опять: «Доктор, срочно!». Двери все выбило, на од­ной лежит боевик. Полголовы снесло, пена изо рта. Агония. «Обезболь его!». А рядом в классе сидели те самые муж­чины — уже не в кружок и руки не за голову. Взрывом их разметало, некоторых убило сразу, кое-кто живой. «У одного из легких хлыщет кровь. Я подошла, собрала кус­ки его брюк, сунула в дырку, говорю: «Держи вот так». У другого глаз вытек. Он меня зовет — а я ничем помочь не могу, мне ничего не дают. Он жив, я его встретила в Моск­ве... Некоторых раненых зас­лали обратно в зал, других ос­тавили в коридоре».

На второе утро никто с террористами не связался.

Али начинал злиться: «Вы даже правительству своему не нужны!». «Может, у вас телефон заблокирован? — предположила Лариса, кото­рая уже ничего не боялась. — Проверьте, я ведь немно­гого прошу, позвоните с од­ного телефона на второй, детям уже совсем худо...» Она оказалась права. Теле­фон, указанный в первой за­писке, не работал. Принесли стопку тетрадей, Лариса вырвала лист и стала сама под диктовку полковника писать номер, четко выводя цифры, чтобы не спутали ни одну. И дальше единствен­ную фразу: «Наши нервы на пределе». Взяла белую май­ку, опять посадили стрелка, вышла. Женщина с переби­тыми ногами лежит там же. Под дождем. Лариса опять размахивает майкой, опять кричит: «Заберите записку!». «А из-за угла на меня смот­рят и говорят: «Иди сама сюда». Ну, думаю, пристре­лят, значит, пристрелят. Зато записку передам». Записку передала и снова к школе, к сыну.

На второй день еще разрешали ходить в туалеты и обливать­ся водой, было очень жар­ко. Но пить уже не давали. Ларису предупредили: уви­дим, что ребенок пьет, — застрелим, даже твоего.

«Я громко говорю: «Так, в туалете только лицо, голову, вещи мочим», а на осетинс­ком: «Попей воду и быстро выходи», но маленькие дети как -то не понимают... Быст­ро — это как? Как присосались... Те, кто ближе к выходу сидел, выходили, а другие не могли. Были такие, которых я за три дня не могла ни разу поднять и вывести. Передние их не пускали. Скажешь: «Де­сять человек!». Встает двес­ти. Бандиты кричат: «Не пить!». И наверх стреляют... Может, теперь кто-то на меня обижен, но я уже потом передних не стала пускать. А потом как — голодные дети напьются, и тут же рвота. Второй день уже от духоты началась остановка дыхания у детей. После обеда к воде во­обще не стали подпускать».

Умерла девочка с диабетом. Агонизировали астматики… Дети стали температурить, Лариса просила аспирин. Не дали.

На второй день старшеклассникам приказали копать яму в одном из классов. Отхожее место. Чтоб уж никакого доступа к кранам.

«Пока один пописает, другим велишь прислониться к стенке, стенка холодная, а многие до трусов разделись, говоришь им – быстро, животики к стенке, потом спинки… Охладятся немного, заводишь следующую группу… А в этом классе – цветы в горшках. Дети все их оборвали. Съели. Воды-то хочется. Я сама тоже пожевала… Хотя мне разрешалось к воде подходить. Но стыдно было. Я знала, что моему сыну не дают воду. Еще со мной водила детей учительница, Злата. Потом она умерла.

Второй день был еще длиннее и намного страшнее. Потому что никаких сигналов «с материка» не поступало. Дикая надежда вспыхнула, когда к вечеру получили приказ: быстро расчистить дорогу, никого не выводить, гости придут. Расселись. Заходят боевики в масках и кто-то в черном плаще. Откидывает капюшон – Аушев. Поздоровался, спрашивает: «Вы меня узнаете?» Аушев постоял, покачал головой, кто-то говорит, что видел в его глазах слезы. Боевики в это время все снимали на видео. Панораму зала с детонатором в конце. Потом эта запись обошла все телеэкраны мира. Ее не показали только в России.

Аушев договорился – отпустить маленьких детей. Грудничков. С ними вышли мамы.

На третье утро Лариса с сыном стали искать лекарства. Просто шарить по сумкам, сваленным в коридоре. Таблетки заворачивала в бумажку, бросала, чтоб раздали больным. «Но с людьми делалось уже что-то. Рядом больной ребенок лежит, а взрослый хватает таблетку – и в рот. Разум помутился. Кричат: «Дай таблетку!» - «Какую?» - «Любую!». Тысяча людей кричат: «Лариса, Лариса!» Мне даже во сне теперь снится. Не знаешь, к кому бежать. А одна вообще: «Лариса, мне плохо, «скорую» мне вызови!» Ну что тут скажешь?»

И тут ее позвали. Ведут по коридору: крови боишь­ся? Да нет, отвечает, я ко все­му привыкшая. Она запом­нила — это был 15-й кабинет на втором этаже. Весь в кро­ви. Лариса влезла на подоконник. Трупы лежали внизу один на другом. Распухшие, облепленные мухами. Стала считать: двадцать один. Все, кто был в коридоре.

Уже не пускали даже в яму. Все дела – на местах. Люди задыхались, к ребенку, который хотел пописать, бежали, подставляли под струйку свою одежду, потому что в бутылках мочи уже не было... «Я говорю: «Ложитесь все, вы ж задохнетесь, понизу хоть тянет маленько...». А в среднем окне мой сын стоит. Кричу: «Вниз, Тамик, вниз, чтоб дышать!». И в этот мо­мент — взрыв. Как меня не разорвало? Я стояла рядом с бомбой. И в следующий миг очутилась в противополож­ной стороне. Пришла в себя от того, что с улицы дико кричал ребенок. Мне примере­щилось, будто их отстрели­вают... Смотрю наверх — небо видно. Крыши нету. Коф­ту всю снесло с меня, ни клочка не осталось. Оглянулась на­зад — боевик в белой маечке прицелился в меня... Выстрелил — и я упала. Может, он подумал, что я умерла... Тут один ребе­нок меня за волосы схватил и так сильно потянул, я аж за­стонала, потом — раз, и от­пустил. Повернула голову, смотрю — он уже умер. И кругом лежат дети. Вижу — мой! Хватаю — нет, белые носки, у Тамика были черные. Я положила этот труп. По­том под какой-то скамейкой очутилась. Там туфли: одна мужская, другая женская. Я надела. Стекла кругом. А ря­дом сидела на стуле директор и ее сестра. Из-под сестры кровь текла. Я даже не заго­ворила с ними. Мне сына надо было найти». А сыновья лежат — все стриженые, глаза открыты, рты открыты... Все без маек, все на одно лицо. Вспомнила, что у Тамерлана шрам на ноге от велосипеда, стала шрамы искать.

А потом обожженную, окровавленную, обезумевшую Ларису нашел брат. И сказал: «Тамик дома, с ним все нормально».

Я до последней минуты не верила, что будет взрыв. Что посягнут на детей. Что наше правительство наплюет на нас. Что конец будет такой. Что людей разнесет по частям. Что руки и ноги будут валяться, неизвестно чьи. Я почему-то думала, что будет хороший конец. А сейчас меня вот что мучает: мне один бандит, которого я перевязывала, сказал вдруг: «Вы бы очень удивились, если б узнали, как мы попали в школу...». В Беслане я эту фразу слышала еще дважды. И теперь она меня тоже мучает. Как бутылки воды, которыми заполнена школа. Как тот стул в разворо­ченном «расстрельном» классе, куда в память о недокуривших кладут прикуренные сигареты. Как та записка, которую я виде­ла. И та кассета, которую мало кто видел в нашей стране, не­счастной, но, может, не такой уж и безнадежной. Не одна же такая Лариса Мамитова. Перед отъездом я встретила ее в одной го многочисленных бесланских комиссий. Она пришла хлопо­тать об удочерении какой-ни­будь девочки. «Рожать мне по­здно, — сказала Лариса, — а мальчик у меня уже есть».

Многострадальным детям Беслана врачи и психологи советуют как можно скорее постараться забыть тот ад, в котором они находились. А мы обязаны помнить. Помнить, чтобы разделить боль ни в чем не повинных жертв. Помнить, чтобы не допустить такой трагедии. Помнить, чтобы рассказать своим детям и внукам, как сейчас наши деды рассказывают нам о войне. Потому что это и есть война. А на войне как на войне.

Классный руководитель раздает учащимся памятки «Правила поведения в случае террористической угрозы».

Изучите эти памятки – правила поведения на этой войне должны знать все. Сохраните эти памятки – и когда на Земле будет только мир, наши счастливые потомки, будут знать, что довелось пережить тем, кто живет сейчас, на этой террористической войне.

Памятка

Правила поведения в случае террористической угрозы

Что нужно делать, чтобы не стать жертвой террора.

• Будьте внимательны; обращайте внимание на посторонних людей; не стесняйтесь, если что-то вам покажется подозрительным, сообщить об этом старшим.

• Не дотрагивайтесь до бесхозных сумок, пакетов, свертков; не подбирайте никаких вещей, даже ценных: мина-ловушка может быть замаскирована под игрушку, ручку, мобильный телефон и т.д.

• О подозрительных предметах сообщайте в ближайшее отделение милиции или сотрудникам патрульно-постовой службы.

• Следите за бесхозными помещениями, чердаками, подвалами.

• По возможности избегайте больших скоплений людей, где увеличивается вероятность теракта.

Что нужно делать, если вы оказались среди заложников.

• Чтобы суметь выжить в такой стрессовой ситуации, подготовьте себя психологически. Если вы по привычке свободной жизни рассчитываете на порядочность, сострадание, совесть людей, в руках которых оказались, вам предстоит большое разочарование, и вы «сломаетесь». Вернее будет ожидать любых подлостей, издевательств и лжи. Распрощайтесь с жизнью, постарайтесь поставить в ней приличную точку. Невозможно раздавить личность, которая готова к смерти. Но парадокс в том, что именно тот, кто психологически готов к смерти, как раз и выживет;

• не впадайте в панику, а подумайте о выходе из положения;

• постарайтесь понять намерения захватчиков, рассматривая возможности личного сопротивления. Почувствуйте, настроены ли они решительно или возможен диалог;

• избегайте скоропалительных действий, потому что в случае неудачи можно поставить под угрозу собственную безопасность и безопасность других людей;

• постарайтесь определить возможных помощников среди товарищей по несчастью;

• организуйте сменное постоянное наблюдение за действиями террористов;

• в ситуации, исключающей сопротивление, рассмотрите возможность побега через аварийные выходы;

• старайтесь занять себя: читать, играть или разговаривать с соседями;

• постарайтесь определить точное число террористов;

• не употребляйте алкоголь;

• не реагируйте на провокационное или вызывающее поведение;

• не совершайте действия, которые привлекут внимание захватчиков;

• продолжайте спокойно сидеть, не задавая вопросов и не смотря в глаза террористам, желательно подчиниться без препирательств;

• прежде чем передвинуться или открыть сумочку, спрашивайте разрешения;

• при стрельбе ложитесь на пол или укройтесь за сиденьем, но никуда не бегите; в подобной ситуации места у окна служат лучшим укрытием, нежели места у прохода;

• иногда возникает возможность спастись, находясь на местах у выходов;

• если удастся симулировать симптомы болезни, появляется возможность освободиться в результате переговоров; часто в ходе переговоров захватчики освобождают женщин, детей, пожилых и больных людей;

• спрячьте компрометирующие документы и материалы;

• отдайте личные вещи, которые требуют террористы;

• держите под рукой фотокарточку семьи, детей - иногда это помогает растрогать захватчиков (но особенно рассчитывать на это не стоит);

• захват заложников может продолжаться несколько дней, в течение которых возможно улучшение отношения к ним террористов, поэтому не теряйте веру в благоприятный исход;

• может случиться, что захватчики сдадутся, чтобы не иметь дело со специальными подразделениями по борьбе с терроризмом;

• освобожденные заложники должны сообщить как можно больше деталей: число захватчиков, в какой части помещения они находятся, каким оружием располагают, число заложников и их расположение, моральное состояние террористов;

• запомните, что люди, которые поддерживают связь между властями и террористами - это всегда члены группы по борьбе с терроризмом или по охране правопорядка, одетые в форму сотрудников Красного Креста, обслуживающего персонала или любую другую в зависимости от требований захватчиков.

• Если начался штурм здания - группа освобождения, продвигаясь в дыму, кричит заложникам, чтобы те легли на пол и беспощадно стреляет во всех вооруженных лиц или во всякого, кто останется стоять. В этот момент помните:

• неприятности уже почти позади, постарайтесь успокоиться, действия порождают сумятицу и панику;

• оставайтесь лежать на полу до окончания операции;

• подчиняйтесь приказам и инструкциям группы по борьбе с терроризмом и не отвлекайте ее членов ненужными вопросами;

• не трите глаза, если применяется слезоточивый газ (особенно, если он распространяется медленно);

• не покидайте помещение до того, пока не дадут специальный приказ, чтобы не быть принятыми за захватчиков и по ошибке не быть застреленным;

• при освобождении выходите как можно быстрее, не останавливаясь, чтобы взять личные вещи, учтите: всегда имеется опасность взрыва или пожара.

Если существует угроза взрыва жилого дома:

• При существующей опасности взрыва лучше всего, конечно, выбраться на улицу. Однако, если опасность вас застала на верхних этажах высотного дома, воздержитесь от попыток спуститься - наверняка лифты уже отключились, а лестницы переполнены вашими собратьями по несчастью.

• В минуты опасности инстинкт диктует нам прямолинейные решения - либо замри, чтобы не тронули, либо беги, чтобы не догнали. При взрывах такое поведение крайне опасно и фактически равнозначно панике. Даже если после взрыва ваше помещение видимо не пострадало, постарайтесь не забираться в щели между шкафами, плитами, столами и приборами. При остаточном обрушении их может завалить, и вы окажитесь в собственной ловушке.

• Отключите свет, газ, воду, если это возможно.

• Воздержитесь на некоторое время от выхода из помещения - возможно, не все еще осыпалось и именно вашей голове достанется увесистый кирпич.

• При взрывах и авариях средней тяжести в домах самым безопасными местами считаются проемы дверей в капитальных стенах или, наконец, место под большими письменными столами. Впрочем, известны случаи, когда люди выживали прячась под большими кастрюлями (в столовых) или просто защищая голову сковородкой.

• Больше всего люди гибнут возле труб, лифтов, электроприборов.

• И еще один важный момент, которого вы наверняка не знаете. При взрывах, пожарах и землетрясениях нельзя спасать вещи до того, как спасены люди. Если даже вы пытаетесь вынести свою любимую пижаму, вы, вероятнее всего, будете задержаны, и вас обвинят в мародерстве.

• Теперь кое-что о том, как выжить, если вас завалило.

• Во-первых, будьте готовы к тесноте и темноте, может быть, боли.

• Постарайтесь переползти туда, где по вашему мнению вероятность обвала меньше.

• Укрепите потолок своей западни - может вам придется провести здесь около суток.

• Если вы понимаете, что запас воздуха у вас ограничен, старайтесь дышать реже.

• Каждый час спасатели наверху объявляют «время тишины». Это время специально для того, чтобы услышать живых. Не стесняйтесь звать на помощь. Многие из жертв позже вспоминали, что труднее всего им было откинуть странный комплекс и попросить помощи у формально неизвестных им людей.

• При обнаружении пострадавшего, первое, что сделают спасатели, это просунут шланг или трубку для обеспечения подачи воздуха даже при возможных последующих обвалах.

• Учтите, что разбор завала ведется сверху вниз, а не с боков. Так поступают опять же, чтобы избежать обвалов.

• Как только контакт со спасателями установлен, сообщите им свое имя, опишите ваши повреждения, состояние завала вокруг вас, место где вы находились в здании при обвале. Обо всех ваших дальнейших инициативах консультируйтесь со спасателями.

• Будьте бдительны, когда в стране существует угроза терроризма!